Определение ПАС — достижение 1985 года

Доступным для неспециалистов языком, реально и рассудительно, не замалчивая противоречащих мыслей, она анализирует послеабортный синдром. Дороте Эльбрух отмечает, что впервые определение ПАС разработала в 1985 г. американский психолог и семейный терапевт, д‑р Анне С. Спекгард в своей диссертации. Другие исследования, которые отвергают ПАС, не могут доказательно, по её мнению, отрицать наличие этого синдрома. Нужно всегда учитывать, на чём базируются результаты исследования: на анкетах или на продолжительном психологическом анализировании, отмечает госпожа Эльбрух. В зависимости от этого выводы бывают разные. Она отмечает, что часто информацию о ПАС сознательно скрывают как вредную для женщин, которые уже сделали аборт, и для тех, которые только собираются это сделать. Аборт, заявляют его сторонники, не имеет никакого значения для женщины, проходит для неё бесследно, но на самом деле может довести психофизическое состояние женщины до сумасшествия. Она, например, начинает страдать от депрессии или приступов страха; часто возникают проблемы в отношениях с людьми и т. д. Дороте Эльбрух справедливо спрашивает: где женщина после аборта может «спрятаться» от своей скорби. Ведь заманивали её в эту ловушку многие, изображая аборт как несложную развязку, даже саркастически замечая, что это, дескать, в интересах ребёнка. Человеческий недалёкий ум, конечно, допускает иногда такие «шутки». Однако инстинкт, психика, совесть рано или поздно дадут о себе знать. Дороте Эльбрух ссылается на различных исследователей этой темы, в частности Маркуса Мерца, психоаналитика из г. Баслера. Он, как и другие, признаёт опасные последствия, которые ожидают женщин после аборта.

 Врач Розалия Тейлор из Лондона уверена, что эти болезни можно предотвратить беседами-советами. Дороте Эльбрух считает неоправданной такую самоуверенность, дескать, постабортный синдром можно предотвратить, проведя несколько бесед, а потом смело продолжать работу относительно либерализации абортов. Эти вопросы намного проблематичнее, чем это себе представляют некоторые заинтересованные люди, зарабатывающие немалые деньги на этом деле. Так, например, они уверяют, что если женщины после аборта страдают из-за чрезмерного чувства вины, то нужно как можно решительнее избавиться от него, одновременно порвав с религией, которая им его «навязывает». Речь идёт, дескать, о «приобретённом», совсем ненужном чувстве вины. А поэтому нужно лишь избавить несчастных женщин от этого чувства, и тогда тема исчерпана. Ведь во время аборта, по их мнению, убивают не человека, а лишь его зародыш. Поэтому от чувства вины, как от привидения, необходимо как можно быстрее избавиться.

Дороте Эльбрух ссылается на высказывание еврейского философа Мартина Бубера: «Настоящее чувство вины появляется тогда, когда нарушаются человеческие взаимоотношения. Если исходить из такого определения вины, то можно сказать: женщина очень хорошо понимает, что абортом она нарушила человеческие отношения, самовольно уничтожив жизнь». Это совсем не означает, что женщин, которые сделали аборт, нужно ставить к позорному столбу, бросать в них первый камень, но, по мнению Дороте Эльбрух, они должны осознать свою ответственность за содеянное. Лишь таким образом, разобравшись, что такое аборт, и постановив больше никогда его не повторять, женщина сможет частично избавиться от сильного чувства вины.

Дискуссии о ПАС терапевты называют «конфронтацией». По их мнению, женщинам, которые страдают ПАС, не нужна ни терапевтическая, ни церковная помощь. Однако опыт показывает противоположное. С совестью нельзя экспериментировать. Она ни феминистическая, ни антифеминистическая, её нельзя заставить замолчать, она — неподкупна. Ни одна тема, касающаяся абортов, не является таким сильным табу, как та, что неродившийся ребёнок, на какой бы стадии развития он ни находился, является «от начала человеком», а также та, что после аборта наступает расплата для «матери» — угрызения совести и безграничное чувство вины. Сторонники аборта считают, что женщине просто навязывают чувство вины:

2) развивая тему чувства вины после аборта.

Называть обе реальности, по их мнению, означает клеймить женщин. В большинстве своём сторонники абортов агрессивно заявляют, что женщины, которые сделали аборт, шли на это сознательно, с полной ответственностью, имея на то свои причины, например: не могли бы прокормить следующего ребёнка, мать ещё не готова воспитывать младенца, партнёр бросил женщину и т. д., да и вообще для ребёнка «лучше» не родиться (в ужасном мире, которому угрожает атомная война; в нищете или неполной семье).

У каждой женщины есть совесть. И если она от отчаяния сделала аборт в якобы безвыходной или действительно безвыходной ситуации, то её совесть тогда была усыплена, ослаблена. То есть в момент принятия решения об аборте она была омрачена, приглушен был «призыв трансценденции». Поэтому можно было не слышать его. Но в этом — не вся правда. Если признать ослабление совести, то это уже первый шаг женщины к «конфронтации». Тогда соответствующие организации могли бы очень легко воспрепятствовать этому или использовать это в своих интересах. Возникает вопрос, можно ли манипулировать людьми, тем более охваченными страхом? Часто можно услышать, что женщин убедили в существовании ПАС. Пусть те, что так считают, дадут женщинам свободу самим решать: существует ПАС на самом деле или нет. Когда мне, молодой 28-летней беременной женщине, находящейся в очень затруднительной ситуации, самоуверенно и бескомпромиссно предложили аборт как единственное решение проблем, даже посоветовали сделать его как можно быстрее (как бы для добра ребёнка — какой парадокс!), не сказали лишь одного: что зародыш — это живое существо. Ведь взрослые люди, якобы должны сами об этом знать. Так вот, так называемый материнский инстинкт есть у женщин. Но мы знаем также о том, что некоторые матери не беспокоятся о своих (уже родившихся) детях или делают это от страха перед социальными санкциями. Нам, женщинам, нужно иногда защищать детей даже от их собственных отцов. Но то, что мы часто должны защищать их от нас самих, — тяжело понять. В сказках эта тема-табу представлена так: если кто-то обижает детей, то это обязательно должна быть мачеха, то есть неродная мать. Детская, даже взрослая фантазия не хочет и не может воспринять то, что родные матери — слабые или злые. В дискуссиях о ПАС происходит что-то подобное: если мать сделала аборт, то в этом нет ничего «плохого» (так как это не был ещё «ребёнок»), а кроме того, мать вообще просто неспособна сделать что-то плохое собственному ребёнку, ибо она уже по своей природе добрая. Тогда, конечно, сам вопрос вины женщины после аборта отпадает. Некоторые группировки приверженцев аборта используют это. Они льстят женщинам, уверяя, что «им это было нелегко» — решиться на аборт, но они, дескать, сами знают, что для них хорошо, а что плохо… Нужно ободрить женщин, которые страдают ПАС, подготовить их к самоконфронтации. Никакие приукрашивания мотивов не смогут помочь. Общение в группах самопомощи или разговор с другими женщинами, которые переживают ту же проблему, не избавит от одиночества. Филипп Мадре создал во Франции «приёмную семьи», которая является не только местом защиты перед угрозой аборта, но также и после него. Это подошло бы и для других стран.

Чтобы представить наглядно ПАС, рассмотрим, например, два постабортных симптома. У женщины, которая сделала аборт, бывает подсознательный страх, что с её родившимися детьми тоже может что-то случиться. Конечно, каждая мать волнуется, переживает за своих детей, в особенности когда их нет рядом. Но этот страх проходит, женщина забывает о нём, как только убедится, что с её ребёнком всё обстоит благополучно. Психика не даёт себя обмануть. У женщины после аборта страх за уже родившихся собственных детей может перерасти в настоящую одержимость и манию, так как именно в нём отображена печаль по утраченному ребёнку. Некоторые женщины после аборта не могут смотреть долгие годы на маленьких детей и младенцев; другие неадекватно воспринимают шум пылесоса, так как он подсознательно напоминает им вакуум. В данном случае поможет только терапия, которая собрала основные сведения и опыт о ПАС. И только тогда, когда диагноз поставлен правильно, женщине можно помочь.