Коррекционная школа: лечить, воспитывать, учить

Тюменской Центр защиты материнства «Покров» уже в течение нескольких лет сотрудничает с коррекционой школой №2. Наш лектор Виктория Алексеевна Романова (Фролова) регулярно проводит в этой школе лекции-беседы на тему «Семья и семейные ценности». Только в 2018 году для учащихся школы ею было прочитано 80 лекций. Сегодня мы рассказываем о работе этого учебного заведения, о его специфике, о воспитанниках, психологах и педагогах, о правильном отношении к «особенным» детям.

Внешне тюменская коррекционная школа № 2, что находится на улице Красных Зорь, 39, ничем не отличается от десятка других, построенных в советское время. Типовое здание тех лет стоит в небольшом сквере под сенью старых деревьев вдали от шумных дорог. Внутри тоже школа, как школа. Тёплая, уютная с большими светлыми рекреациями, с широкой лестницей, ведущей на второй этаж. У входа встречает внимательный охранник. Шумно возятся мальчишки, поскольку идёт перемена. Шушукаются, собравшись в стайку, девчонки. Такие картинки можно наблюдать в любой школе, но почему тогда «коррекционная»? Почему это слово вызывает неоднозначную реакцию окружающих и озадачивает родителей, чьих детей направляют сюда учиться? Поговорим об этом со школьным педагогом-психологом Евгением Владимировичем Денисенок.

Незабываемое «спасибо»

– Евгений Владимирович, вы помните свой первый урок?

– Первый урок я должен был провести в специальном классе, где учились дети с умеренными и тяжёлыми интеллектуальными нарушениями. Это были восьмиклассники – старшие подростки 15 – 16 лет, девочки и мальчики. Многие из них были выше меня ростом. К тому моменту они уже могли целиком или по слогам читать, писать и переписывать небольшие тексты, имели достаточно хорошую учебную мотивацию и были способны на адекватную эмоциональную реакцию. Если честно, мне было страшновато, но они вели себя достойно, нормально меня воспринимали, выполняли все предложенные мной задания. Всё прошло хорошо, даже замечательно. Я вышел из класса и облегчённо вздохнул. Урок мне самому понравился, в душе была легкость, осознание того, что всё получилось. Стою в сторонке, отхожу от испытанного эмоционального состояния и вдруг чувствую, как со спины падает на плечо огромная рука. Я испуганно обернулся... За мной стоял мальчик Слава. «Спасибо за урок», – внятно сказал он. В тот момент это была такая поддержка... Парень, несомненно, понял моё состояние и хотел ободрить. Дети часто говорят мне «спасибо за урок», и не потому, что так надо, а так принято. Но то «спасибо» было самостоятельно решённым, продуманным, эмоциональным. Разве можно это забыть?

Особенные дети

– Объясните, пожалуйста, в чём суть коррекционных школ?

– Прежде чем говорить о каких-то глобальных вещах, скажу несколько слов конкретно о нашей школе. Это единственная коррекционная школа в Тюмени, где практикуется очное дневное обучение, то есть дети приходят на занятия утром, а после уроков и кружков возвращаются домой. На данный момент в школе учится 476 человек, у нас 34 класса, и я бы сказал, что школа переполнена. К слову, есть в Тюмени ещё одно образовательное учреждение подобного типа, МБОУ «Горизонт», но это школа – интернат

В коррекционной школе практикуется девятилетнее и двенадцатилетнее образование по различным реализуемым образовательным программам. К концу девятого класса наши выпускники получают базовый уровень знаний начальной общеобразовательной школы. Они овладевают способностями пользоваться математическими знаниями при решении житейских задач, стараются изучить таблицу умножения, формируют первоначальные навыки чтения и письма в процессе овладения грамотой, формируют и развивают осознанную технику чтения доступных по содержанию и возрасту литературных текстов, узнают об исторических событиях в жизни нашей страны, расширяют географические представления о родном крае и стране. Пишут диктанты, контрольные работы, сдают технику чтения, выполняют экзаменационные работы по труду. Круг изучаемого материала и выполняемых учебных действий довольно большой. Но главное, что делает коррекционную школу «коррекционной» - социализация, социальная направленность, возможность получать те знания и навыки, которые помогут ребенку в дальнейшей жизни.

У нас учатся дети, имеющие проблемы с восприятием, памятью, нарушением эмоциональной и личностной сфер. Они не могут освоить за урок тот объём материала, который осваивает типичный ребёнок, поскольку возникают различные сложности при приеме и обработке информации. Дополнительные коммуникативные трудности привносят разнообразные формы речевых и психомоторных нарушений. Объяснять таким детям нужно много раз, подходить к теме с разных сторон, под разным углом и с особой любовью к преподаваемому предмету. Возникают и такие ситуации, когда одни дети не могут контролировать своё поведение и не понимают, что с ними происходит, что обусловлено деформированной ситуацией развития и возникающими в связи с этим эмоционально-личностными, поведенческими проблемами. Другие не воспринимают эмоции, мимику, жесты, которые выражают окружающие и поэтому не вписываются в общую картину обучения. Указанные проявления могут наблюдаться, проявляться в той или иной степени у многих ребят.

В последние годы резко выросло число детей с расстройствами аутистического спектра. Кстати, дети-аутисты учатся и в массовых школах. Среди них много отличников и эрудитов, которые в той или иной области знают больше, чем знает учитель. Однако, аутичный ребенок, как бы бежит от социального окружения, пытаясь спрятаться от невыносимого потока впечатлений, обрушающегося на него каждый день. Ему не нужны друзья, он не тянется к соседу справа или слева, так как в основе его проблемного развития лежит грань, отделяющая его от мира межличностных отношений. У детей с аутистическими чертами, которые обучаются в нашей школе, как правило, и, к сожалению, наблюдается умеренная или тяжелая умственная отсталость, большинство из них либо не говорят, либо говорят плохо.

Таким детям крайне сложно вступать в контакт, воспринимать другого человека, обращаться к нему за помощью. Школьная система строится на общении учителя и ученика, то есть ребёнок сидит на уроке, слушает объяснения учителя, воспринимает информацию. Если что-то непонятно обращается за помощью. Ребёнок с аутистическими чертами, поскольку у него проблемы в общении, за помощью может не обратиться, а учитель может и не понять, в какой момент она ему нужна. Такой ребёнок может проявить негативные эмоции, отрицательные реакции, просто потому, что учитель подошёл к нему не с той стороны, движения были резкими, звук был слишком громкий, запах духов ему не понравился. Дети-аутисты, если им что-то не нравится, демонстрируют нетипичные формы поведения: кричат, бросают, рвут листки, на которых пишут, прячут в портфель карандаши, качаются на стуле... В этот момент, если ты испытываешь растерянность или не готов что-то сделать, ребенка лучше оставить и подождать, когда он успокоится. Но если успокоение не наступает, то необходимо использовать сенсорную стимуляцию, технику модификации поведения (коррекции поведения).

Учатся у нас также дети с детским церебральным параличом, у которых нарушены моторные функции (двигательные расстройства в одной или двух руках, нижних конечностях, а иногда и полное ограничение движений всех конечностей). Нарушение двигательных функций ведет к сложностям в развитии на первых трех годах жизни, а как последствие данных ограничений ведет к интеллектуальной недостаточности. Ребятишкам с диагнозом ДЦП тяжело ходить в школу, трудно переходить из кабинета в кабинет, но что удивительно, им нравится учиться, им всё интересно, и они вполне успевают по той программе, которая им даётся на основании рекомендаций психолого-медико-педагогической комиссии при поступлении в школу. Акцент на учёбу вырабатывается у них физиологически: поскольку они не могут прыгать и бегать, всё их внимание акцентируется на учёбе. По мере взросления интерес к обучению только усиливается. То, что они не могут в полной мере двигаться, конечно, влияет на самооценку, но служит компенсаторным механизмом при формировании учебной мотивации, при учении.

Ежегодно в период летних каникул я работаю в пришкольном лагере воспитателем. К концу смены каждый отряд должен подготовить какой-то номер или даже постановку, в которой задействовано максимальное количество участников. Так вот в отряде был мальчик Данил, который захотел спеть песню Михаила Боярского «Рыжий конь», и так спел, что мне самому захотелось выучить ее. Сложное душевное музыкальное произведение, но ребёнок с ОВЗ понял его и поделился своими эмоциями с другими. Среди наших воспитанников есть очень талантливые ученики. Они могут, к примеру, так замечательно нарисовать, как рисуют люди с природным талантом. Есть дети, которые поют и танцуют. Многие из детей занимаются различными видами спорта – волейболом, баскетболом, бочче, катаются на роликах. При этом имеют хорошие результаты.

Недавно наши дети участвовали в спортивных соревнованиях. В зачёт входило перетягивание каната, подъём гири, бег – стометровка. И что вы думаете? Заняли призовые места, каждый в своём направлении. Мы участвуем также в соревнованиях по волейболу, хотя надо понимать, что уровень игры здоровых детей и детей с ОВЗ, разный. Ученики второй школы ежегодно участвуют и становятся призёрами в региональных и областных конкурсах, связанных с предметно-практической деятельностью. На поэтические конкурсы мы естественно выйти не можем, зато рисуем, вырезаем, оформляем, изготавливаем, создаем на высоком уровне.

Наши дети показывают порой удивительную чуткость, понимание и дружелюбие. В седьмом классе, к примеру, учится девочка с детским церебральным параличом, она не может самостоятельно спуститься в столовую. Так дети по очереди приносят ей завтрак и обед, помогают покушать, уносят разнос. Разумеется, что этому дежурству способствовал учитель, но дети воспринимают это как необходимость. Некоторые настолько ответственно относятся к поручению, что готовы дежурить вместо других.

Проблемные родители

– Как реагируют родители, когда их ребёнка направляют учиться в коррекционную школу?

– К сожалению, люди мало знают о специфике коррекционных школ. О детях, которые здесь учатся, говорят обычно с лёгкой степенью пренебрежения, будто сразу ставят точку на их судьбе. Мне приходилось слышать, как взрослые говорили своим чадам: «Не будешь хорошо учиться, пойдёшь во вторую школу». На слухах и домыслах строятся первоначальные представления о коррекционной школе и у родителей, чьих детей направляют сюда учиться. В нынешнем году ко мне обратилась мама одного первоклассника. «Смотрите, в документах написано, что у моего сына лёгкая степень умственной отсталости. Он что, дурачок?» – с ужасом спрашивала она, и чувствовалось, что у мамочки земля уходит из-под ног.

Представление меняется, когда родители сами знакомятся со школой, с учителями, с программами обучения, с детьми, которые учатся в одном классе с их ребёнком. Приходит понимание: да, мой ребёнок сложный, есть отставание от сверстников, и они очевидны. Скудная и непонятная речь, ограничение словарного запаса, неумение вести себя, а чаще даже неумение держать в руках карандаш…он не справится с программой обучения общеобразовательной школы и другими сложностями, которые могут возникнуть при обучении в массовой школе. Приходит уважение к педагогам, когда в процессе учёбы у ребёнка что-то начинает получаться: например, он начал самостоятельно держать ручку, обводить по контуру букву или цифру, в конце концов держать в руке ложку и кушать вместе с другими ребятами. И как более значимые достижения начал писать, считать, читать... Тогда-то и появляется робкая надежда на то, что диагноз ОВЗ не приговор.

В этом году я сопровождаю обучение первоклассников. Среди них действительно было много детей, которые не умеют держать ручку, сидеть более 3-5 минут, кушать самостоятельно. Дома это делать можно и нужно, но сложно в силу нескольких обстоятельств: в системе взаимоотношений родитель-ребенок, отец или мать воспринимается как назидатель, защитник, опекун, но не как учитель, поэтому при построении процесса обучения возникают разные эмоциональные сложности (барьеры), которые готов преодолевать не каждый из родитель или опекун. Я наблюдал, как учитель вкладывал в руку ребёнка ложку, учил пользоваться ею. Прошло два месяца, и я вижу, что ребёнок берёт ложку сам. Рука ещё дрожит, но он старается, он пытается кушать за компанию со всеми. «За компанию» – это тоже стимул. Поначалу дети не понимали, как ходить строем. А это важно, ведь строй помогает организовать пространство. Сегодня они уже не сбиваются в непонятную группу, а стараются, опять же при наставлении учителя, идти в столовую парами.

Некоторые родители, когда приводят ребёнка в школу, говорят: «Я многого сейчас не хочу. Научите его, хотя бы правильно реагировать на окружающих.» При этом многие признаются, что им тяжело гулять со своим ребёнком на детской площадке. Во-первых, его сразу распознают обычные дети: он выделяется поведением, не общителен, не так смотрит, может подергиваться, что-то выкрикивать. Настороженно относятся к нему и родители здоровых детей. Они боятся, что ребёнок с ОВЗ может ударить их малыша, бросить в глаза песок, испугать. Общество не спешит принимать особенных детей, а им, хочет общество или нет, в этом обществе жить, и нужно с этим обществом контактировать. Поэтому особый груз ответственности за детей с ограниченными возможностями здоровья ложится на родителей. Нельзя взять такого ребёнка за плечи, нежно подтолкнуть в спину и сказать: «Иди, играй!» Задача взрослых – сделать этот процесс контролируемым. Они должны сами проявить инициативу, подойти к родителям нормотипичных детей, спросить у них разрешения: «Можно мой ребёнок поиграет с вашим?». И если родители не возражают, включиться в процесс игры вместе с сыном или дочкой. Нужно научить их обмениваться игрушками, принимать участие в игре, формировать в ней ролевую позицию, вступать в контакт со сверстниками. Пока дети играют, придётся, возможно, сидеть рядом, предупреждать нежелательные действия. Если не отпускать ситуацию на самотёк, если трудиться вместе с детьми, результат не заставит себя ждать.

Ни одна семья, ожидая рождения ребёнка, не думает о том, что у них родится малыш с ОВЗ, и когда это происходит, люди буквально впадают в ступор: начинается разочарование в жизни, неудовлетворённость собой, недовольство своей второй половиной, обида на весь мир. Почему это произошло со мной? Почему у всех знакомых здоровые дети, а у меня с проблемами в развитии («больной»)? В чём я провинился перед судьбой? Эти самокопания могут длиться годами, а ребёнок-то уже рядом, его надо адаптировать к жизни. Хорошо, если родители быстро оправляются от шока и принимают ребёнка таким, каков он есть. Принимают и понимают, что его надо лечить, учить, воспитывать. Тогда у ребёнка появляются огромные шансы развиваться в правильном направлении.

У меня есть множество примеров, когда, родители искренне признаются, что не верили в положительный исход обучения и воспитания. «Вы не представляете, как мы с ним намучились, каким неуправляемым он был в детском саду, какие истерики закатывал дома: бросал, ломал, кусал, набрасывался с кулаками, выносил двери. Мы так боялись отдавать его в школу». А я смотрю на их сына-пятиклассника и думаю: «Наверное, они про другого мальчика рассказывают. Мой воспитанник – отличный парень, и мне нравится с ним работать».

Надо отдать должное педагогам, и, конечно, родителям. Видно, так много они вложили в воспитание сына, так искренне его любили, так много с ним занимались, что его просто не узнать.

Плюсы адаптированных программ

–По каким программам обучаются дети в коррекционной школе?

– Мы уже говорили, что у наших детей есть сложности в понимании, запоминании, восприятии информации, мышлении, в концентрации внимания. Кроме того, у большинства из них наблюдаются те или иные сложности с речью. Поэтому школьные программы разработаны и построены с учетом специфики особенностей познавательной и эмоционально-волевой сферы деятельности школьников с интеллектуальной недостаточностью, с расстройствами аутистического спектра, их потенциальными возможностями.

Учащиеся нашей коррекционной школы обучаются по шести адаптированным программам. При этом дети с легкими, умеренными и тяжёлыми интеллектуальными нарушениями, несмотря на одинаковый возраст, учатся по разным программам и в разных классах.

Плюс в том, что с обучающимися работают не обычные учителя, а педагоги, имеющие дефектологическую подготовку. Такие учителя знают, как организовать работу ребенка, что необходимо сделать, чтобы он начал заниматься. К каждому ребёнку применяется индивидуально-дифференцированный подход, ведь даже в одном классе, а классы у нас наполняемостью от 12 до 15 человек, учатся дети с разными возможностями. Одни уже могут писать слоги, слова, считать до 10, читать односложные слова, другие только учатся обводить буквы, переписывать цифры или совсем не умеют писать, читать, считать. Есть дети, которые считают, но не могут писать на слух. Поэтому каждый ребёнок требует особого подхода, в том числе и в обучении. В то же время родители должны знать, что между нашими учебными программами и программами общеобразовательных школ очень большая разница. Для коррекционных школ разработаны специальные учебники, которые в силу специфики закупают только коррекционные школы. Щадящая программа, не такие сложные задачи, примеры и упражнения, так как переутомление может привести к другим побочным проблемам. Учитывая тот факт, что дети с интеллектуальными нарушениями усваивают информацию медленнее, меняется и методика подачи, преподавания учебного материала. Школа позволяет ребенку, как бы не испытывая учебной нагрузки, постепенно, не спеша продвигаться по дороге знаний. Если пятиклассник с интеллектуальными нарушениями изучает сложение и вычитание двухзначных чисел, то пятиклассник массовой школы учит дроби, извлекает корни и решает примеры, в которых 8-10 действий.

Кроме основных предметов (чтение, математика, русский язык, речевая практика, мир природы, музыка, рисование, физкультура, труд) практикуются также коррекционно-развивающие уроки. Это занятия с логопедом, психологом, причем со сложными детьми проводятся индивидуальные занятия. Логопеды и психологи работают с детьми и при необходимости, желании родителя могут оказать консультативную помощь с последующим сопровождением. После занятий большинство детей идут на кружки, которые имеют различные направления: нравственное («Азбука добра»), социальное («Я познаю мир»), общекультурное («Карусель»), спортивно-оздоровительное («Здоровейка»).

Коррекционная школа ориентирует учеников на практическую деятельность, умение работать руками. При этом трудовое обучение идёт по нескольким направлениям: переплётно-картонажное производство, швейное, столярное, слесарное, цветоводство, младший обслуживающий персонал. После девятого класса наши выпускники могут продолжить обучение в Тюменском техникуме строительной индустрии и городского хозяйства, Тюменском лесотехническом техникуме, Тюменском техникуме индустрии питания, коммерции и сервиса, Тюменском колледже водного транспорта. За годы учёбы в этих образовательных учреждениях молодые люди осваивают профессии штукатура-маляра, слесаря механо-сборочных работ, сборщика мебели, автослесаря, кондитера, швеи, обувщика, могут быть обслуживающим персоналом в гостиницах в других профильных направлениях. Правда, на работу нашим выпускникам устроиться не просто. Им однозначно нужен наставник, и не все предприятия готовы приставить к ним учителя от производства.

Дети с ОВЗ должны учиться в специальных школах?

– Могут ли дети с диагнозом ОВЗ учиться в типичной общеобразовательной школе?

– В 2008 году в Москве прошла конференция, где обсуждался вопрос об интегрированном образовании. По результатам её работы были приняты соответствующие документы и рекомендации, в которых сказано, что интегрированному обучению по программам общеобразовательных школ (при наличии соответствующих условий) подлежат дети, имеющие снижение слуха, остроты зрения; имеющие нарушения опорно-двигательного аппарата и потенциально сохранные возможности интеллектуального развития. Дети, которые имеют более тяжелые сенсорные, физические и интеллектуальные нарушения развития, не подлежат (или ограниченно подлежат) интегрированному обучению в общеобразовательных учреждениях.

Ребята, находясь в коррекционной школе, обучаются в классах, осваивают те предметы и на том уровне сложности, который соответствует специфики нарушения психического развития и определяет логику построения учебного процесса. В классе уже не 28-30 человек, а 12-15. Естественно у учителя в общеобразовательной школе нет возможности уделять детям с ОВЗ столько внимания, сколько уделяют им в коррекционных школах. То есть процесс индивидуальный работы идёт, но не столь успешно: учителю всё время приходится переключаться с одной программы на другую. Да и сам ребёнок... С одной стороны, он нарабатывает опыт общения, а с другой понимает, что он учится по другим программам, что к нему особое отношение со стороны учителя, что он не столь успешен в своей деятельности, как его одноклассники. Это не лучшим образом сказывается на его психике, и как знать, не замкнётся ли он ещё больше в себе? Лично я считаю, что дети с интеллектуальными нарушениями должны обучаться в специальных классах и в специальных школах.

Кстати, к нам часто переводят детей из обычных школ. Пятиклассники, к примеру, приходят целыми классами. Беседую с детьми и родителями и делаю вывод, что учиться в нашей школе им комфортнее. Там они были на обозрении, перед всеми, а здесь, вливаясь в компанию тех, кто не будет порицать, не станет смотреть пугающим взглядом, дети начинают получать пятёрки и четвёрки, потому что образовательные программы поменялись. Дети успевают, и это, несомненно, сказывается на их самооценке.

Войти в доверие

– Евгений Владимирович, с каких классов начинает работать с детьми психолог?

– Психологи, как, впрочем, и логопеды в коррекционной школе играют очень важную роль. С детьми мы взаимодействуем с первого учебного дня, поскольку для начальных классов предусмотрена специальная программа, направленная на развитие психомоторики и сенсорных процессов. Работая над проблемами памяти, внимания и мышления, психологи параллельно решают вопросы с эмоционально-волевой сферой и поведением. Занятия в основном групповые, но... Поделюсь своим опытом. Если я вижу, что ребёнку этого мало, занимаюсь с ним дополнительно. На урок беру чаще всего двоих, троих учеников, потому что опыт контактирования со сверстником у таких детей рождается в специально созданных условиях, в процессе межличностного взаимодействия. А потом... одно дело, когда ты с учителем один на один, и совсем другое, когда рядом одноклассники.

Главная обязанность психолога – войти в доверие. Проблемы вхождения в контакт есть у многих ребят, но, когда проявляешь живые эмоции, когда говоришь: «Молодец, получилось!», «Классно!», «Ничего себе!», «Можешь, если постараешься!», «Здорово!», «Я в тебя верю!». Когда даришь ребёнку свои эмоции, даже самый зажатый из них, открывает глаза и начинает, хотя бы искоса, на тебя поглядывать. Это уже некий элемент контакта, но, возможно, скоро набор подобных элементов приведёт к определённому взаимопониманию, и чтобы это случилось, ученик должен выполнить ряд требований, которые обусловлены и педагогикой и физиологией: соблюдать режим, правильно питаться, своевременно принимать прописанные препараты и, прежде всего, хорошо высыпаться. Об этом всегда должны помнить родители. Ляжет ребёнок спать на час позже, и следующий школьный день будет для него трудным. Он может плакать, быть эмоционально возбужденным, агрессивным, ко всему безразличным. Заниматься с ребёнком, когда он в таком состоянии, очень сложно и неэффективно. Я забираю его с урока, привожу в свой кабинет, раскладываю перед ним игрушки, картинки и в игровой форме его успокаиваю.

В общении психолога и ребёнка нет мелочей, всё важно. Даже похвала должна быть правильной. Хвалить надо не самого ребёнка, хвалить надо действие, которое он совершил. Как здорово ты нарисовал солнышко. Какой ровный кружочек. Как аккуратно ты его раскрасил. Когда я хвалю действия, я хвалю достижения ребёнка, и тогда у него формируется адекватная самооценка, появляется уверенность в себе. Можно и нужно давать ребенку знания, но главное, на мой взгляд, взращивать его личностно, а личность рождается, когда есть выбор. Коррекционная школа – хорошая альтернатива для детей, которым по каким-то причинам поставлен диагноз ОВЗ.

Екатерина Плетнева

Фото из архива школы №2