Дом, где согреваются сердца

Сашка

Часть 2. Начало. Весной 2014 года в квартире Лисьих раздался телефонный звонок. Звонили из службы опёки и попечительства.

- Ольга Анатольевна, у нас проблема – не можем устроить в семью первоклассника. Он второй месяц лежит в больнице, потому что на оформление документов в детский дом нужно время, а ведь ему учиться надо.

Мальчика звали Сашей. Его мама умерла в Тюмени. Внука забрали дед не пенсионного ещё возраста и неродная бабка. Это был, похоже, тот самый случай, когда так называемые родственники не справились со своими пороками. Категорично «завязав», они снова начали выпивать.

Сашу привезли в семью 5 марта. Это был подарок на день его рождения, потому что 6 марта ему исполнилось восемь лет. Худенький, измождённый, вечно голодный, он садился за стол и никак не мог насытиться. Видно, кормили его нечасто, и он привык наедаться впрок. А когда наконец наедался, отваливался от стола и говорил: «Ох, пузо моё, пузо!». Так любовно и стали называть его ребятишки.

В семье Саша уже три года.

- Жуткий непоседа, - говорит Ольга Анатольевна, - в школу из-за плохого поведения через день вызывают.

Все это время мальчик наблюдается у невролога, и родители понимают, что излечить ребёнка от кошмарного прошлого могут только любовь и терпение.

Каждый день Ольга Анатольевна готовит с ним уроки, по нескольку раз объясняет то, что непонятно. Надо сказать, что все дети выполняют домашнее задание под её контролем.

- Некоторые наши ребятишки учились в коррекционной школе, - делится наблюдениями Юрий Николаевич, - то есть, по специальной программе. Как раз потому, что никто их не контролировал. Учителю в школе, если нет помощи со стороны родителей, сложно научить таких детей, ведь у них самих самоконтроля нет. Никто у них не спрашивает, учишься ты или нет, ходишь в школу или пропускаешь занятия. Не понял одну тему, пропустил другую... Чем дальше, тем сложнее. Эти дети не глупее других, просто проявляется элементарная социальная запущенность.

Ольга Анатольевна сделала всё, чтобы её дети учились в нормальной школе. Не все стали отличниками, но образовательный процесс движется в правильном направлении.

Паша и Серёжа

Три года назад в Тюмени проходил трёхдневный форум многодетных семей «Победа без границ».

Ольгу и Юрия Лисьих пригласили участвовать в нём, и они с удовольствием поехали: на таких форумах приёмные родители находят ответы на многие свои вопросы. На специальных семинарах знакомятся с новшествами законодательства, общаются с коллегами, делятся опытом, налаживают отношения с другими людьми. Часто новые знакомства перерастают в дружбу.

На форуме были дети из интернатов: организаторы надеялись, что кого-то из них возьмут в семьи. Дети надеялись тоже. С первого дня Юрия Николаевича всюду сопровождал одиннадцатилетний Паша. Симпатичный мальчишка с милыми кудряшками буквально не отступал от него ни на шаг. Паша был страшно любознательным, его вопросам не было конца. В последний день форума, когда его участники возвращались из «Жемчужины Сибири», где проходили соревнования инвалидов, Паша спросил:

- Где вы живете?

- В Тюменской области, - ответил Юрий.

- Вот бы и мне пожить в Тюменской области, - мечтательно сказал мальчик.

- Вырастешь, приедешь к нам в гости, - поддержал диалог Юрий.

- Долго ждать, - вздохнул Паша и замолчал.

Уже подъезжали к лагерю, когда мальчик отважился сказать то, о чем, видимо, постоянно думал:

- Возьмите меня в семью.

Юрий ждал этой просьбы.

- Приедем в лагерь, поговорю с директором интерната, - пообещал он.

Директор не возражал, только заметил, что у Паши есть старший брат Серёжа. Не хотелось бы их разлучать, мать у них умерла, мальчишки круглые сироты.

Побеседовали с Серёжей, тот жить в семье поначалу отказался, но Павлику звонил каждый день. Братья есть братья. Начались весенние каникулы, и Сергей попросил:

- Можно я приеду к вам погостить?

Ольга привезла его домой, а когда каникулы закончились, Сергей заявил:

- Что хотите со мной делайте, но в интернат я больше не вернусь.

Ему шёл шестнадцатый год, и учился он в восьмом классе коррекционной школы. Еле уговорили подождать до конца учебного года. Девятый класс Сергей заканчивал в Ярково. Братья сразу влились в семью. Сейчас Павлуше 14 лет, Сергею исполнилось 18.

- Паша у нас спокойный, романтичный, - характеризует мальчика Ольга, - любит посидеть в тишине, помечтать. Иногда подойдёт ко мне и скажет:

- Мамочка, я тебя люблю.

- И я люблю тебя, Пашенька.

Сергей очень доброжелательный и всё делает старательно, с удовольствием, но слишком доверчивый, его легко обмануть, обидеть. Я вижу, что для самостоятельной жизни он ещё не созрел. Может быть, годам к двадцати пяти адаптируется, появится у него вторая половинка, тогда и будем хлопотать о квартире, а пока прописали у себя. Сергей учится сейчас в Ярковском отделении Тюменского техникума строительной индустрии и городского хозяйства.

Ольга Анатольевна написала в Ярковское отделение Пенсионного фонда заявление, чтоб Сергею, пока он учится, продлили выплаты пенсии по утере кормильца. Ей ответили, что пенсия не положена, поскольку у него нет постоянной прописки. В тот же день Сергею оформили постоянную прописку по месту жительства приёмных родителей. Пенсионные выплаты возобновились. Лишними эти деньги не будут. Надо сказать, далеко не все приёмные родители готовы прописать своих подопечных на постоянной основе. А без прописки в жизнь выходит асоциальный элемент без определенного места жительства. Подобная история случилась со старшим братом Сергея и Паши. Как только он покинул детский дом, попал в колонию: украл в магазине шоколадку. Отсидел срок, снова мелкая кража. Потом второй срок и... его убили. Едва исполнилось 19 лет.

- Это серьёзный вопрос, - считают супруги Лисьи, - и его нужно решать на государственном уровне.

Лёшка

Лешка – ещё одна детская трагедия. За свои тринадцать лет мальчик сменил не один приют и приёмную семью. Четыре года жил в многодетной тобольской семье, потом по стечению обстоятельств вновь оказался в приюте. Осенью прошлого года его взяла семейная пара, которая расторгла договор опёки уже через месяц.

Лёшка, конечно, не ангел. Собственные дети тоже не всегда бывают ангелами, но мы не вышвыриваем их на лестничную площадку, как нашкодивших котят. Впрочем, не будем никого осуждать. Говорят, что у кого-то из супругов пошатнулось здоровье, и они вынуждены были расторгнуть договор опёки.

Всё Лёшкино естество бунтовало, душа заходилась от обиды и предательства. Следующая приёмная семья отказалась от него через неделю. Так в октябре прошлого года мальчик оказался в семье Юрия и Ольги. Ершистый, колючий, неприступный, он сжался внутренне в комок и никого к себе не подпускал. Одному Богу известно, что творилось в его душе. С октября по декабрь он жил в семье Лисьих в рамках гостевого режима. Дважды за это время были срывы. Лёшка будто проверял, как долго будут терпеть его в очередной семье. Однажды подрался с ребятишками и убежал из дома. Парень решил, что это хороший повод, чтоб от него снова избавились. Но от него не отказались, вернули домой, разговаривали, убеждали...

- Все вы такие, кричал мальчишка, - хотите казаться добренькими, а на самом деле я никому не нужен! Предатели!

- Лёша, - уговаривала Ольга. - Мальчишки должны доказывать свою правоту, может и кулаками. Но не надо конфликты выводить за рамки семьи, вы ведь братья. Подрались, помирились... Зачем куда-то бежать, поднимать на ноги общественность. Живи у нас, просто живи. Для этого есть все условия, но знай – ты свободный человек, и у тебя есть выбор.

Сначала он любил уходить из дома. Бродил по улицам, тосковал. Ольга его не держала.

- Можно я погуляю? – спрашивал Лёшка.

- Можно, - говорила Ольга и протягивала ему телефон, - только, пожалуйста, будь на связи.

Эти прогулки становились всё реже, Лёша всё чаще оставался дома. Оттаивал. Что будет дальше, Ольга не знает – очень мало прошло времени. Они с Юрием радуются уже тому, что Лёша согласился остаться в семье и ходить в школу.

- Он умный, понятливый, по-своему мудрый, - считает Ольга, - с ним можно договориться, если дашь понять, что уважаешь его мнение и видишь в нём взрослого человека. С подростками всегда трудно. Надо быть психологом, психотерапевтом, психоаналитиком, учителем, врачом, но прежде всего - любящей терпеливой мамой. Самое строгое наказание в нашей семье – забрать на какое-то время смартфон. Как бы ни было прискорбно, но для современных детей – это самое страшное наказание.

- Что, никого не хочется воспитывать ремнём?

- Иногда хочется. Я даже вижу, кому бы он сразу помог, но этого не делаю. Дети должны любить, а не бояться.

Семейные будни

Утро в семье начинается звоном будильника. Первым под его музыку просыпается Толя, он спит внизу, на половине родителей. Сбросив остатки сна, мальчик поднимается на второй этаж и поочерёдно стучит в двери комнат: «Серёжа, вставай! Маша, просыпайся! Лёша, Паша, Саша! Все слышали!?» Разбудить братьев и сестру - его обязанность. На втором этаже начинается жизнь. Через некоторое время одетые и умытые дети садятся за стол. Мама подаёт завтрак, а папа идёт на второй этаж с контрольной проверкой, смотрит, прибрано ли в комнатах детей. Потом спускается вниз.

- Ну, как? – спрашивает мать.

- Везде порядок, кроме глинобитной мастерской, - улыбается Юрий. - Так он называет комнату Маши, которая допоздна лепила что-то из глины. Но тут ничего не поделаешь: Маша слишком увлечена своим творчеством.

После завтрака ребятишки идут учиться, одни в школу, другие в техникум. Ольга остаётся дома, думает об обеде. Готовит она хорошо. Ребятишки привыкли к сытным маминым блюдам, невкусное есть не будут. Мы уже говорили, что у Лисьих большое хозяйство, но скотина и птица не мамина обязанность. Дети сами распределили, кто за кем будет ухаживать, у каждого своя зона ответственности. Старшие, Серёжа и Саша, кормят свиней и телят, убирают за ними в загоне. Лёшка отвечает за кур и уток. Толя за овечку, у которой под Новый год родился маленький белый ягнёнок. Паша «воспитывает» гусей, младший Сашка – кроликов. Зимой это не так сложно, ведь остаётся только материнское стадо. В хозяйстве есть колёсный трактор МТЗ-50, «Газель» с будкой. Антон присмотрел где-то гусеничную «ДТешку», чтобы ездить за грибами и ягодами.

- Машины старенькие, но руки у мужа золотые. Отремонтирует, - уверена Ольга.

В прошлом году купили семиместный внедорожник, есть мотоблок. Его почти все парни освоили, даже младший Саша ездит. Хозяйство много времени у детей не отнимет, зато какие навыки они получают! Хочется верить, что эта школа жизни обязательно даст свои плоды.

Рядом с домом есть небольшой участок земли, соток пятнадцать. Раньше здесь была скважина, где брали воду. Сейчас скважину закрыли, и семья хотела бы взять этот участок для расширения подсобного хозяйства, в частности под посадку картофеля. В прежние годы картошку сажали в Иске, но сейчас там нашёлся хозяин, и Юрий с Ольгой боятся, что останутся без земли.

От имени редакции журнала «Семья и Отечество» мы тоже обращаемся к государственным чиновникам, от которых зависит вопрос выделения земли многодетным семьям, с просьбой помочь семье Лисьих с выделением земельного участка, примыкающего к их усадьбе.

- Понятно, что своё хозяйство кормит, вернее, выручает, но как всех обуть, одеть? Младшие дети донашивают вещи старших?

- Нет уж, это извините… - категорично возражает Ольга. - Их в новое-то одеть трудно. Поехали покупать Саше курточку, а он говорит: «Я в Ярково покупать не буду. Вдруг мои одноклассники купят такую же. Поедем в Тюмень». Наши ребятишки и в одежде отстаивают свою индивидуальность. Им не хочется быть одинаковыми. У нас налажены отношения с владельцами магазинов, которые нам доверяют. Если не хватает денег, чтобы одеть всех, например, к 1 сентября, мы берём вещи в долг. Потом постепенно рассчитываемся. В Ярково есть магазин «Покров». Его хозяйка Людмила Егоровна Балабанова всегда идёт навстречу.

- Хороших людей вокруг много, - заключает Ольга Анатольевна.

- Есть, конечно, и излишне любопытствующие. Узнав, что Ане исполнилось 18 лет, с участием спрашивают: «Аня-то ездит к вам? Часто?».

- А куда ей ехать? – обижается Ольга. - Здесь её дом, её комната, хранятся её вещи. Её ждут, по ней скучают. Она дочка моя.

На каждый роток не накинешь платок. Одни радуются тому, что приёмные дети обрели родительский дом, другие только детские пособия считают.

- Но как их считать? – говорит Юрий Николаевич. – У нас Маша только в сентябре потеряла шесть пар обуви. Ребятишкам покупаем хорошие вещи и их попросту крадут. Раньше такого не было. Оставят, бывало, курточку или кофту в школьной раздевалке, они два и три дня висят, никто не возьмёт. Теперь ворон не считай! Лёшка, пока у нас живёт, три телефона сменил.

Здравствуйте, дети!

Беседа с родителями подошла к концу. Впереди знакомство с детьми.

- Что приглашать? – спрашивает Ольга Анатольевна и зовёт: «Дети!».

Двери многочисленных комнат разом открываются и вниз по лестнице спускаются нарядные дети. Стройная серьёзная Аня. Вы можете не поверить, но внешне она, как две капли воды, похожа на Ольгу. Как такое бывает?!

- У нас даже голоса похожи, - с гордостью говорит Аня, - по телефону нас всё время путают.

Маша. Славная девчушка с быстрым любопытным взглядом. Говорят, что в детстве она долго не говорила.

- Зато теперь не остановишь, - замечает мама, и все смеются.

Кучерявый Паша, юркий Саша, степенный Серёжа, застенчивый Павел, большеглазый Лёша, серьёзный хозяйственный Толик – милые симпатичные дети.

Познакомившись, поднимаемся наверх. Посередине висит боксёрская груша, по обе стороны лестницы стоят мягкие диванчики. Стены холла густо увешены дипломами и грамотами Максима, Антона, Саши, Маши... Сергей достает медали: раньше он занимался биатлоном. Старшие ребята живут в отдельных комнатах, младшие по двое. Всюду порядок и чистота. Очень тепло и уютно.

Потом выходим на улицу, и дети показывают нам домашнее подсобное хозяйство, каждый свой сектор. Суетятся, гордятся... Делаем фотографии на память.

Возвращаемся в Тюмень, молча. Шуршат колёса машины, проплывают за окном заснеженные поля, мелькают деревья. Каждый думает о своём. Говорить не хочется. Боимся разрушить словами пережитые эмоции. Над многими понятиями и ситуациями предстоит думать.

***

Тюменский писатель Виктор Строгальщиков как-то вложил в мысли своего героя рассуждения о том, что «жизнь, в сущности, — это пирог. И у каждого человека есть свой слой, и он может всю жизнь прожить в этом слое и не ведать о том, как и чем живут в других слоях, отделённых друг от друга почти непроницаемыми прослойками из сливок, повидла или дерьма; и именно свой слой пирога человек и принимает за жизнь вообще, а людей своего слоя — за людей вообще и судит по ним о жизни в целом...». Что в общем-то не так. Вот и нам не понять, почему одни бросают своих детей и не хотят больше о них вспоминать, другие подхватывают эти хрупкие существа и лечат их израненные души своей любовью. Не понятно, но как отрадно сознавать, что эта ЛЮБОВЬ на свете существует.

Екатерина Плетнева